Фонду Адвита исполнилось 20 лет!
Мое первое знакомство с благотворительным фондом состоялось заочно, когда в 2011 году я узнала, что фонд помогает с покупкой препарата Вифенд, нужно только попросить. Вифенд нужен был моей соседке по палате. Ее сын покупал за 2000 долларов пару упаковок лекарства в месяц. Сбережения таяли, а до победы над болезнью было еще далеко. К нашему изумлению и радости, Адвита пришла на помощь.
Уже 10 лет моя жизнь невидимыми нитями соединена с жизнями других людей, благодаря волонтерам, сотрудникам и руководителям фонда Адвита. Кто-то из моих друзей стал донором крови, кто-то волонтером, кто-то подписался на ежемесячные пожертвования в пользу фонда. Mоя семья традиционно делает декабрьский перевод на лечение всех пациентов.
Спасибо всем, кто связан с фондом, за милосердие, поддержку подопечных и помощь во внедрении высоких терапевтических стандартов в федеральных центрах Санкт-Петербурга!
✨ "Благотворительный фонд AdVita («Ради жизни») с 2002 года помогает детям и взрослым с онкологическими, гематологическими и иммунологическими заболеваниями, которые лечатся в больницах Петербурга. Кроме того, они системно поддерживают крупные онкологические центры, прежде всего НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой."
https://advita.ru/o-fonde/
#advita20 #advita #адвита Двадцать лет, как бред,
Двадцать бед — один ответ.
(Майк Науменко, «Пригородный блюз»)
Фонду AdVita 20 лет! Ура! Настроение, конечно, не слишком праздничное. Зато есть лишний повод вспомнить, что мы для того и существуем, чтобы делами напоминать себе и другим простое, как мычание: «никакие “измы” не могут быть важнее человеческой жизни». Я что-то подзабыл известную цитату: чего именно выше милосердие: справедливости, правды? Но оно явно выше всего, кроме, может быть, любви.
Ну, значит, по крайней мере мы все еще нужны. Часто приходится слышать от представителей благотворительных фондов: «мы работаем для того, чтобы стать больше ненужными». Возможно, и я что-то подобное говорил. Но пока нам такая благодать точно не грозит.
Чем же мы занимались эти двадцать лет? Разными вещами: лес, несколько диковатый, разрастался и зеленел, но пожары разгорались то здесь, то там, потом затихали и разгорались новые. Или так, более актуально: мы в режиме «скорой помощи» мчались на зов о помощи, который доносился до нас, сооружали времянки, а за нами неторопливо шло государство основными силами, бетонируя там, где мы наскоро строили хлипкий шалашик. Некоторые наши времянки государство почему-то обошло, так и не заметив, а кое-где разбило бивак, уснуло и спит до сих пор. Ну, например, по-прежнему, жилье для иногородних пациентов — наша задача. Или, скажем, российский регистр доноров костного мозга толком пока так и не заработал, и платят за поиск доноров и доставку трансплантата от центра забора до трансплантационного центра сами пациенты или благотворительные фонды (но радует, что доля российских доноров костного мозга за эти 20 лет выросла с 0 до 85%). В больницах, да и в России вообще, по-прежнему не хватает лекарств, а мы в последние годы были вынуждены взять на себя самое непопулярное и самое трудное для «собирательства», но столь необходимое для достижения качественного лечения, — реагентику, расходку, диагностику. Мы даже замахнулись на финансирование научных исследований, которые принесли важные результаты, помогающие спасать людей.
У нас были сравнительно тучные и сравнительно худые годы. Самыми удачными, видимо, были те, когда нас системно поддерживал Капитан Немо, загадочный и могущественный покровитель. Тогда мы могли помогать гораздо большему числу людей и не были так ограничены в деньгах, как сейчас. Мы могли не сковывать сами себя жесткими ограничениями, которым вынуждены следовать сейчас, и как иногда больно сознавать, что вот этому человеку мы не можем помочь. Или можем, но таким образом, что ему придется выбрать путь не лучший, а лишь лучший из доступных. Ну, вы понимаете...
Но Капитан был вынужден нас оставить (нет-нет, мы не ссорились, так уж сложились обстоятельства), и нам пришлось пройти через болезненное урезание расходов и отправиться в светлое будущее по более «технологичному» пути — бюджетирования, проектного планирования, жесткой экономии. Кто-то считает, что так и надо, что следует быть Штольцем, а не Обломовым, но я бы предпочел сплав лучших качеств обоих. И тем не менее сейчас в мире существуют три независимых фонда AdVita: сестринские в США и Германии и наша AdVita в России, которая включает донорскую службу, волонтерскую службу, службу сопровождения подопечных, службу паллиативной помощи — и все эти структуры имеют планов громадье и острый финансовый голод. А мы учились и продолжаем учиться тому, как монетизировать обломовскую мечту, чтобы затем создавать штольцевскую реальность.
Большим ударом стала для всех нас и для российской гематологии в целом смерть в 2020 году Бориса Владимировича Афанасьева, основателя и первого директора НИИ ДОГиТ им. Р. М. Горбачевой, первого Председателя правления фонда AdVita. Его друзья и коллеги сделали все возможное, чтобы предельно смягчить эту потерю в интересах пациентов и развития медицины, но, думаю, фонд AdVita до сих пор не вполне оправился от этой потери, мы ощущаем ее тяжелые последствия в своей ежедневной работе.
Что готовит нам будущее — ясно не вполне. К счастью, на ближайший месяц мы оказались сравнительно неплохо подготовленными, чтобы хотя бы попытаться адаптироваться к новой реальности, а пока мы видим, что цены поставщиков реагентов по некоторым позициям выросли в 2,5 раза. Что будет с лекарствами и ценами на них — прогнозировать невозможно. Очевидно, что некоторые корпоративные жертвователи покинут нас, по крайней мере временно, а поведение частных жертвователей, как и во всякий кризис, которых было уже немало и которые имеют свойство наслаиваться один на другой, будет очень зависеть от того, что будет происходить с доходами людей. Вероятно, чем-то поможет государство, но это едва ли компенсирует потери в значительной степени. Мы же со своей стороны будем стараться сберечь команду и не подвести наших подопечных и жертвователей.
И все-таки порадуемся живучести фонда AdVita и пожелаем ему богатства, человечности, эффективности, масштабности и долгой счастливой жизни!
Павел Гринберг, исполнительный директор фонда AdVita
